|
рейтинг
5
Добавлено 24.02.11
Путешествие на Байкал, или Встреча с китом17.07.10 - 07.08.10
|
 |
путешествие
Россия, Бурятия, Усть-Баргузин
|
Сложность маршрута: легкое бездорожье
Количество дней: 3 недели
Связка городов: Москва - Усть-Баргузин - Ольхон
Машины: Toyota Land Cruiser 105
Участники: Barsukov
Автомобиль
Toyota Land Cruiser 105, передний силовой алюминиевый бампер, лебедка Runva 9500, шноркель, задний силовой бампер «РИФ», подвеска усиленная лифтованная Ironman, покрышки BF Goodrich MT, диски Off road wheels, компрессор Viair, спальная полка в багажнике, дополнительный бак на 110 л. Маршрут пройден без нареканий, не считая одного прокола и одного «конченного» колеса, средний расход топлива составил 13 л/100 км. Особенно понравилась работа подвески в условиях невероятно жаркого лета 2010 года.
Байкал
Любой житель нашей страны воспринимает это место как национальное достояние, причем, в отличие от «Газпрома», осязаемое. Мало кто не мечтает там побывать. Я не исключение, поэтому предложение съездить в приятной компании к берегам великого озера принял сразу.
Благодаря Павлу Пронькину, идейному вдохновителю и организатору нашей поездки, дата отъезда была обозначена более чем за полгода, так же как и продолжительность поездки – три недели. Вся дальнейшая жизнь строилась с учетом этого судьбоносного решения. Это, конечно, наиболее правильный и крайне редко встречающийся в жизни подход к организации путешествий. Однако и он не смог избавить нас от обычной в таких случаях предотъездной нервотрепки.
За несколько недель до старта откололся третий экипаж, и, как всегда накануне отъезда, вдруг случилась непредвиденная загвоздка – обнаружился люфт в ступичных подшипниках моей Toyota, а последовавшее за этим вскрытие показало необходимость замены смазки и сальников. И пошло-поехало. Праздник последней гайки случился и на этот раз.
Тем не менее, все собралось, гайки затянулись и с небольшим опозданием мы выехали из Москвы. Сей факт, кстати, еще раз подтвердил, что старт большого путешествия не может пройти гладко, по плану, и с этим надо просто смириться, заранее отведя денек-другой на всякие «случайности».
Поездка на Байкал всегда привлекала меня не только возможностью увидеть озеро и поесть омуля (почему-то большинство людей, узнав о твоей поездке на Байкал, после уважительно-восторженного у-у-у сразу же спрашивают: «Ну а омуля-то поел?»). Однако на мой взгляд, хотя рыба эта и на самом деле вкусная, но явно не может претендовать на то, чтобы считаться главной достопримечательностью Байкала. Мне было еще интересно до этого озера доехать и по ходу движения посмотреть на необъятную нашу Родину, ведь от Москвы до Байкала – 6000 км, почти 2/3 обжитой части страны!
Дорога до Урала
Дорогу из европейской в азиатскую часть нашей страны преграждает Уральский хребет. Посмотришь на карту – вроде все уже на нем обжито, везде города, поселки, деревни, дороги, да и сами горы, вроде и не горы, а скорее исполинские холмы, невысокие, с плоскими вершинами. А на самом деле, все же это горы, и переехать их можно всего в двух местах: на юге, где дорога идет от Уфы на Челябинск, и на севере – от Перми на Екатеринбург.
Представляете, всего две артерии, шириной в два, местами в три ряда, перегоняют весь автомобильный поток из одной огромной части страны в другую, еще более огромную, и обратно! Южная дорога более старая, она же более загруженная, узкая и «горная». На ней действительно приходится подниматься на перевал, машина чувствует нагрузку, дорога петляет, утомленные «Камазы» плетутся, еле шевеля покрышками, сплошная не разрешает их обогнать, а бдительные сотрудники ДПС стоят на номерах в своих зеленых жилетах, вооруженные лазерным высокоточным оружием, выжидая, кто же махнет за флажки.
Как ни странно, но даже сейчас, в 21-м веке, когда наши спутники могут посмотреть, какую газету читает гражданин Иванов на лавочке в сквере, а нанотехнологии творят такое, что Хоттабычу и не снилось, эта трасса частенько встает зимой просто из-за банального снегопада. И на то, чтобы она ожила, бывает, уходит и не день, и не два, и не три. Люди в многочисленных городах и селах спокойно разворачиваются и уходят, когда им говорят: «ваш груз еще не пришел, там пробка в горах». И так делают все, живущие за Уралом, причем не важно, с какой его стороны образовалась пробка.
Вот такая она – наша страна: сердце ее бьется в чудовищном ритме в унисон с ритмом крупнейших мегаполисов мира, а всего в паре тысяч километров, где-то чуть ниже воображаемой «груди», пульс может почти замереть на какое-то время.
Мы поехали северным путем. Наверное, он немного длиннее в европейской части, да и придорожная инфраструктура не очень развита, но зато дорога не загружена и идет по живописнейшим местам Костромской, Кировской областей и Пермского края.
За хребтом
За Уралом оба пути сходятся в Тюмени, и здесь уже южная трасса делает лишнюю петлю. Раньше, во времена Союза, из Челябинска можно было по прямой ехать в Омск, дорога шла через Казахстан. Так было ближе. Сейчас же, несмотря на все мирные договоренности с бывшими собратьями, въезд в Казахстан, а затем выезд из него, связан со всеми паспортными, пограничными и таможенными проверками, а также с оформлением казахской ОСАГО. Поэтому и приходится всему транспортному потоку, идущему вглубь страны, объезжать Казахстан через Тюмень.
Вот такие зигзаги делает главная артерия страны. Пульс ее от этого конечно замедляется, но ничего плохого не происходит: сердце бьется, мозг кипит, а все остальное части тела огромного «кита» по имени Россия могут получать кровь с обедненным содержанием кислорода.
На обратном пути мы хотели вернуться через Челябинск из Омска. Совершенно не задумываясь о нашей чисто российской невезухе, по указателям на Челябинск приехали к стоящему на дороге посреди степи шлагбауму с надписью пограничная зона и изнуренным жарой погранцом. В ходе недолгой беседы мы выяснили, что это граница с Казахстаном, что пройти ее можно, но не нужно по уже указанным выше причинам и еще потому, что прямо за казахским шлагбаумом нас уже ждут их гаишники, а номера у нас слишком не местные. Пришлось разворачивать оглобли.
Переезд Уральских гор по северной трассе не живописен вовсе. Нет никакого ощущения, что едешь через горный массив, лишь изредка встречаются длинные, но не крутые подъемы. Работники ГИБДД несут свою нелегкую службу, асфальт хороший и есть полоса для обгонов.
Екатеринбург встречает автомобилиста пробками. Они, конечно, не чета московским, но все равно отбирают время. Зато потом потраченные в них нервы восстанавливаются в Тюменской области, успокаивающей путешественника пейзажами бескрайних полей, иногда разделенных березовыми рощицами. Нефтяных вышек здесь нет, они все сильно севернее, но их присутствие ощущается. На полях работает хорошая фирменная техника, а на дороге то и дело попадаются фуры, везущие новые образцы достижений мирового комбайнпрома.
Тоска накатывает в Омской области и не отпускает до самого Красноярска. Пилишь по дороге, которая рассекает огромную равнину из заросших травой болот с небольшими вкраплениями чахловатых березовых рощиц, которые потихоньку вырубаются на дрова. Иногда встречаются населенные пункты, непонятно зачем тут взявшиеся и чем живущие. Жители продают по обочинам ягоды. И так на протяжении почти трех тысяч километров.
В крупные города для получения впечатлений лучше не заезжать, потому что впечатления будут скорее негативными. Все они – продукт массовой советской застройки и ничего особенного в них нет. Ближе к Красноярску пейзаж становится менее плоским, обозначается рельеф, небольшие лесочки, ехать становится веселее. Но появляются и гиганты советской промышленности: исполинские комбинаты с подпирающими небо трубами, занимающиеся производством своей погоды: если над городом висит облако, то это еще совсем не значит, что оно природного происхождения.
Канск, Ачинск, Красноярск, промышленные города поменьше – жутковатое зрелище, вспоминать не хочется. Убитые дороги, пыль, грязь, унылые серые коробки типовой застройки, несметное количество убогих четырехсоточных садовых участков на окраинах городов, к которым даже не подведено электричество. Большая часть комбинатов уже никому не нужна, но их нельзя закрыть, потому что некуда деть несчастных людей, которые жизнью зависят от комбината. Замкнутый круг, как с «АвтоВАЗом» и со многими другими производствами.
К Байкалу
В нашем строгом плане сначала был предусмотрен марш-бросок вдоль БАМа в Северобайкальск. Это дальняя часть озера, поэтому не доезжая Иркутска мы свернули на Тайшет и там ушли в леса. Леса, кстати, сплошь рубленные еще давно, при советской власти. Свежий лес уже вытянулся, но не успел залатать лесоповальных ран и не набрал полной силы, поэтому впечатления могучей сибирской тайги не производит. В вырубках нет особой разницы, будь они в Тверской области или в Иркутской.
Плану нашему тоже не довелось свершиться, т.к. помешали прошедшие накануне сильные дожди, превратившие и без того не очень сухой проселок, считающийся у местных зимником, в глиняное месиво. Не совсем подходящая для таких грунтов резина на второй Toyota (прокомповская АТешка), конечно, мылилась, не давала рулиться машине, буксовала и не внушала уверенности в завтрашнем дне, на который приходилось как минимум километров 60 такой дороги. Поэтому мы вернулись на асфальт и поехали сразу к южной части озера, где в районе поселка Усть-Баргузин вскоре должен был начаться очередной джиперский фестиваль.
Иркутск, широко раскинувшийся по берегам Ангары, Иркута и Ушаковки, произвел на нас очень приятное впечатление. Прежде всего тем, что только здесь, после стольких дней пути, мы смогли поесть по-настоящему вкусный шашлык. О том, из чего был приготовлен шашлык, который мы заставляли себя жевать до этого, остается только догадываться.
Иркутск – просторный красивый светлый город со множеством набережных, неплохо сохранившимся историческим центром, множеством уютных забегаловок, он стоит того, чтобы задержаться в нем на пару дней. Но их-то, как всегда, у нас не было, мы спешили к великому озеру.
Когда едешь из Иркутска, перед Байкалом нужно перевалить через небольшой горный хребет, и озеро вдруг открывается сразу за очередным поворотом дороги. Байкал лежит внизу, вдаваясь в берег большим заливом и уходя к горизонту бескрайним морем. Красиво.
Спустившись к его берегу, мы стали искать местечко для ночлега, разумеется, на берегу Байкала. Это оказалось совсем не простым делом.
Человеческое присутствие и здесь сделало свое дело. Вдоль всего южного берега на расстоянии от нескольких сот метров до километра идет железная дорога, которая и не позволяет выехать на берег. Это возможно лишь в населенных пунктах, которые стоят непосредственно на берегу и к ним есть подъезды, пересекающие «железку». Поэтому заночевали мы на пирсе города Байкальск, где уже собралось около десятка машин рыбаков и таких же, как мы, путешественников.
Часть следующего дня мы провели в разъездах вдоль берега, т.е. вдоль железной дороги, а затем свернули с асфальта в сторону поселка Усть-Баргузин. Хороший грейдер позволял уверенно держать высокую скорость, окружающие ландшафты иногда всплывали из дорожной пыли, а местное время, отличающееся от московского на +5 часов, упорно укорачивало нам день.
Внедорожный фестиваль
По словам организаторов, участников было человек 200. Мы прибыли в конце второго дня и такого количества людей не обнаружили. Вроде как все разъехались: кто по маршрутам, кто по домам. Но действительно экипажи подтянулись со всей страны и ближайшего зарубежья. Было много москвичей, несколько машин из Питера, приехали ребята из Казахстана и Украины, ну а остальные – Сибирь: Тюмень, Кемерово, Красноярск, Иркутск, Хабаровск и т.д.
Лагерь стоял прямо на песчаном берегу, не застроенном еще дачами, в паре километров от поселка Усть-Баргузин (берег Байкала везде, где есть коммуникации, плотно засижен – всюду дачи и базы отдыха).
Идея фестиваля – общение и одновременное знакомство с красотами Байкала. При этом – ты сам себе хозяин: хочешь – сиди в лагере, хочешь – катайся. Организаторы подготовили несколько маршрутов разной степени сложности по наиболее известным достопримечательностям и небольшую культурную программу в лагере – мини-соревнования в «песочнице», знакомство клубов, дискотеку.
Может быть, я слишком много ожидал от фестиваля, но меня он не впечатлил. Т.е. самого фестиваля в моем понимании не было. Каждый клуб стоял и жил своей маленькой тусовкой, причем, что это за клуб – понять было невозможно, хотя мы пытались разобрать цифры на номерах и уже из этого делать вывод о географической принадлежности автомобилей.
Не было и продавцов офф-роуд инвентаря и тюнингистов, которым на массовом мероприятии как раз и нужно «светиться». Не обнаружил я и ни одного представителя СМИ (по крайней мере известного мне СМИ, может из местных кто-то и заезжал).
Организация мероприятия, в целом, была неплохой. Территория по периметру обнесенная «волчатником», охранялась круглосуточно, возможные попытки дебоша со стороны захожих местных пресекались сразу. Кафе работало, информационная доска присутствовала, а специальный автомобиль с аппаратурой обеспечивал «озвучку» проводимых массовых мероприятий.
Отдохнув денек, мы отправились знакомиться с красотами долины реки Баргузин. Некогда бьющая здесь ключом жизнь замерла, пульс снизился до необходимых для ее поддержания нескольких ударов. Некогда хорошие дороги, построенные во времена Союза, приходят в упадок, мосты разваливаются, огромные поля зарастают, а некогда массовое животноводство почти сошло на нет. Для нас туристов, это неплохо, но для живущих здесь вряд ли.
Что сказать о долине Баргузина? Красиво конечно, но не на столько, чтобы я еще раз отмахал сюда 6000 км. Видел я немало мест и красивее.
Саня
Пофестивалив несколько дней, мы отправились в Улан-Уде к знакомому моего напарника по путешествию. Зовут его Саня. Чем он занимался в прошлой жизни – тайна, покрытая мраком. Но от нее у него остался 105-й «Лэнд Круйзер» и умение выражать свои мысли на английском языке.
Эти две вещи помогают ему жить в этих не сильно благоприятных экономически местах. На «стопятке», поставленной на 38-е колеса, он завозит буржуйских туристов, рыбаков и охотников в горы, где они отдыхают, рыбачат или охотятся, и потом даже возвращает обратно. Сколько стоит заброска, а сколько возвращение, я не знаю, но общей суммы ему хватает для того, чтобы вести нравящийся ему образ жизни.
Саня живет на окраине Улан-Уде в огромном гараже-ангаре, где в свободное от экскурсий время он заказывает себе на интернет-аукционах приглянувшиеся ему и необходимые в его жизни вещи армейского образца (он фанат армейского снаряжения, естественно, не отечественного) и строит вездеход. На вездеходе стоит остановиться подробнее.
Саня уже давно понял, что «стопятка», хоть и завозит его в реальную глушь (он ездит на ней, например, между Усть-Баргузином и Северобайкальском, по так называемому 101-му километру, а там и «Урал» не очень-то идет – валуны, глубокая вода, сели), но все же не доезжает туда, куда ему хотелось бы. Он купил армейский гусеничный плавающий вездеход, предназначенный для переброски танков через водные преграды.
При движении по суше этот вездеход везет на себе сверху огромный понтон, который перед съездом в воду с помощью гидроприводов откидывается вбок и на него заезжает танк, после все это дело благодаря двум гигантским винтам спокойненько плывет в нужном направлении.
Выбор был не случаен. Саня серьезно подошел к вопросу, проштудировал массу литературы, сайтов, переговорил с кучей людей и определил, что из ассортимента продукции нашего автопрома это шасси для него оптимально (на этот счет у него есть целая теория). Ну и потом началась работа. С вездехода было срезано все лишнее железо, включая понтон, т.е. осталась только лодка, в которой расположены агрегаты.
Перебраны двигатель и трансмиссия, хотя штуковина и была почти без пробега, но для надежности было решено влезть всюду, где можно, тем более, что по ходу вносились необходимые усовершенствования, а старые детали, вызывавшие неуверенность в их надежности (резиновые изделия, хомуты всякие), сразу заменялись.
Саня доработал конструкцию гусениц, добавив опорные катки, чтобы увеличить ресурс гусеницы и свести к минимуму возможность ее соскакивания, поставил всякие дополнительные радиаторы, печки, вентиляторы, доработал конструкцию двигателя, изменив систему смазки газораспределительного механизма и, в момент нашего к нему приезда, делал кабину.
Кабина, по его замыслу, должна обеспечивать комфортное перемещение по тотальному бездорожью группы туристов и возможность ночлега для всей группы. Сзади за кабиной сделана грузовая платформа с аппарелью, по которой на платформу может заезжать квадрик. Естественно, два гигантских винта сохранены и плавать облегченный вездеход должен великолепно. Внешне, несмотря на совсем немаленькие габариты (значительно больше, чем у ГТС), вездеход выглядит красиво и, я бы даже сказал, компактно.
Я по-хорошему позавидовал Сане. Живет себе в Улан-Уде (пульс жизни там ощущается, но по вискам, как в Москве, не бьет, а отъехал чуть от города, так и пульс совсем затихает, медитировать можно), занимается любимым делом, дышит свежим воздухом и вполне счастлив.
Ольхон
Побывать на Байкале и не посмотреть Ольхон – это неправильно. Так мы решили и поехали к знаменитому острову. С землей его соединяет переправа, на которой работают два парома. Нам не очень везло. Во-первых, мы приехали к переправе поздно вечером, когда она уже прекратила работу. Но это нас не сильно огорчило. Мы легли спать в машинах, благо спальные места были оборудованы в обоих, прямо в общей очереди.
А во-вторых, мы приехали в пятницу вечером, да еще в хорошую погоду. Выгрузившись на Ольхоне, мы были поражены количеством отдыхающих. Такое впечатление, что если не половина, то уж точно треть жителей Иркутска была здесь. Везде, где берега были не скалистые и можно было подойти к воде, стояли целые палаточные городки.
Ольхон, бесспорно, красив. Но прочувствовать, ощутить байкальские просторы, сидя в плотном кольце из туристов, невозможно. Это все равно, что пытаться уединится на садовом участке размером в четыре сотки всем садоводческим товариществом. Спасли нас опять наши «Тойоты».
Ольхон – длинный и относительно узкий остров. Его дальняя от переправы часть освоена похуже. Примерно в середине Ольхона находится его «столица» – небольшой, довольно грязный поселок с пыльными песчаными дорогами, массой мелких лавочек, построенными и еще строящимися гостевыми домиками и безумными ценами на все. До него идет неплохой ездовой грейдер, на котором есть еще несколько поселков. А дальше – грейдер заканчивается и обычному моноприводу путь уже закрыт. Туда-то мы и отправились.
Дальняя часть острова значительно красивее, там еще сохранился лес, виды на Байкал и сам остров изумительные, но берега в основном обрывистые, скальные, к воде не спустишься. Дальняя крайняя оконечность острова фантастически красива. С нее открывается великолепный вид на озерную гладь, горы на горизонте и скалистые, обрывистые берега Ольхона.
Поутру эта оконечность острова была почти безлюдна. Но часов с одиннадцати сплошной чередой пошли местные маршрутки – «буханки», везущие туристов. Их было очень много, поэтому с мыса пришлось перебраться на более уединенный бережок. Резюме: на Ольхон надо ехать в будни, пораньше, с хорошим запасом питьевой воды и уезжать сразу на дальнюю часть острова. Но побывать там стоит.
Домой
Дорога домой ничего нового не сулила. У альпинистов это называется «спуск по пути подъема» – по какому маршруту на гору поднялся, по тому же и спускаешься. Интересного мало. Опять бескрайние пустынные просторы, разбиваемые на две половины стрелой дороги, опять вызывающие удивление, смешанное с негодованием, а иногда и злобой, наши чисто российские штучки.
Вот, скажем, почему дорога между Красноярском и Иркутском состоит из чередующихся участков асфальта и убитого грейдера? Иногда они большие, иногда совсем короткие. Когда едешь первый раз по трассе, то это даже немного опасно. Разгоняешься на относительно свежем ровном асфальте, выходишь на крейсерскую скорость, расслабляешься, начинаешь посматривать по сторонам, и вдруг бац, безо всякого предупреждения ямы и ухабы, а потом опять ровный асфальт, опять думаешь: ну вот, теперь уж точно поехали, выходишь на крейсерскую…
Нам с экранов с победитовой твердостью в голосе говорят, что дорога уже почти закончена, вот еще чуть-чуть, еще немного, но когда видишь глазами эту горстку дорожников, копошащихся на стройке века, то понимаешь, что им еще не «чуть-чуть». Очень запомнился какой-то небольшой городок. Федеральная трасса проходит прямо через него, но трассы как таковой нет, реально только направление! Яма на яме, даже на хорошо подготовленной машине приходится снижать скорость почти до нуля.
А мосты! Представьте себе – федеральная трасса, связывающая всю страну, шириной в один ряд в каждую сторону и мост на ней, который уже на ладан дышит, но его пытаются отремонтировать, делая это как обычно: перекрыли один ряд на мосту и его чинят, чтобы потом перекрыть второй. Т.е. главная артерия сужается до одной полосы, пульс становится еще реже. А если вдруг на этой единственной полосе случится авария? Ничего себе тромбик получится!
Удручает и неразвитость инфраструктуры. Например, на всем протяжении от Иркутска до Омска есть всего одно нормальное место для отдыха, где есть душ (и он чистый, туда приятно зайти), где есть чистый же туалет, нормальная стоянка и хорошее кафе. Называется «У Шелеховых». Представляете, на три тысячи километров одно по-настоящему хорошее, цивильное место. Спасибо вам, Шелеховы! А потом только Екатеринбург, это еще через две тысячи километров. А так – грязь и убогость. Чем тебя кормят – непонятно, чем-то дешевым и безвкусным.
Умыться-помыться – проще в речке, переночевать – в лесу, только для въезда в него лучше выбирать дорогу повнедорожистее, чтобы только ты на своем подготовленном внедорожнике пролезть мог. Везде, где могут заехать обычные машины, – все загажено. Вот только не могу понять почему. Тоже какая-то загадка русской души? Ну приехал ты в красивое место. Тебе хорошо и приятно. Поел-попил, но почему нужно тут же выбрасывать мусор?! Что мешает собрать его и увести?! По-видимому, у людей не вызывает отвращения такая замусоренность, ведь новые люди приезжают на то же место, встают в это дерьмо и добавляют своего. Непонятно мне это все.
А недавно прочел я статью про китов и выяснил, что они могут при необходимости замедлять ритм своего сердца буквально до одного удара в несколько минут. И если у всех остальных млекопитающих в этом случае начинается кислородное голодание, приводящее к отмиранию клеток мозга, то с китами ничего подобного не происходит. Вспомнил я поездку на Байкал, и понял, что наша страна – это большой кит, который может пульс ускорить, может замедлить, может вообще почти остановить, но ничего ему от этого не будет. Рот большой, открыл его, планктон сам заплывет, с голоду не помрет, а остальное – не важно.
ВИДЕО
ФОТО
|
 |
 |
 |
 |
 |
 |
|
|
 |
 |
 |
|
|
 |
|
 |
 |
|
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
|
|
|
 |
 |
|
 |
 |
 |
|
|
|
 |
|
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
|
 |
|
|
 |
 |
 |
 |
КОММЕНТАРИИ (8)
